Надо ли считать победу Трампа поражением социологии?

Леонид Гуревич, президент BISAM Central Asia, д.и.н., профессор социологии

Индустрия массовых опросов всегда использовала прогнозы выборов, особенно выборов в США, как доказательство своей собственной способности к научным предсказаниям. В полемике с общественным мнением, которое никак не могло поверить в возможность судить о настроениях многих миллионов людей по результатам опросов одной-двух тысяч респондентов, исследователи общественного мнения то переходили в наступление, то уходили в глухую оборону. И важнейшими вехами в этих тактических метаморфозах всегда были выборы в США. В 1936 году еще мало кому известный основатель индустрии массовых опросов Джордж Гэллап был окрылен победой, которая одновременно стала окончательным утверждением эффективности выборочного метода в социальных и маркетинговых исследованиях. Служба Гэллапа, опросившая 1200 респондентов по репрезентативной национальной выборке, предсказала победу шедшему на второй срок великому американскому президенту, демократу Франклину Рузвельту над ушедшим вскоре в полное политическое небытие республиканцем Альфредом Ландэном. При этом был посрамлен противоположный прогноз крупнейшего американского журнала того времени «Литерари Дайджест», опросившего более двух миллионов потенциальных избирателей.

С тех пор организация Гэллапа, как и большинство других ведущих исследовательских агентств США, никогда не ошибалась в предсказаниях итогов президентских выборов. Точнее, почти никогда. В 1948 году произошел сбой – Гэллап и большинство других исследовательских компаний предсказали победу республиканца Томаса Дьюи над демократом Гарри Трумэном. Но выборы дали обратный результат. Однако тогда обсуждение просчета специалистов в электоральных прогнозах не вышло далеко за рамки профессионального сообщества.

И вот год 2016. На выборах президента США одерживает верх кандидат, победу которого не предсказала ни одна из сколь-нибудь авторитетных социологических служб. Специалисты по изучению общественного мнения не успели оправиться, как это самое общественное мнение свалилось на них с невиданной доселе силой осуждения и подозрений.

Формирующий американское, а, в значительной степени, и мировое массовое сознание политический истеблишмент Соединенных Штатов удачно перевел фокус внимания с результатов на прогнозы. Обвинения рикошетом ударили по престижу социологии во всех странах, не исключая Казахстан.

Буду ли я далее оправдываться от имени своих коллег? Почва, если не для оправданий, то для раздумий, безусловно есть. Но, главное, с неожиданной масштабностью высветились те проблемы, которые уже не первый год зреют во взаимоотношениях социальных исследований и социальной практики.

Попытаюсь изложить свои оценки и аргументы попунктно:

1. Вообще то, однозначного просчета в прогнозе социологов относительно итогов выборов в США не было. По числу голосов Клинтон получила, как и предсказывали социологические опросы, незначительный перевес. Победу же Трампу обеспечило не большинство избирателей, а замысловатая специфика американской избирательной системы, под которую нелегко приспособить выборку опросов.

2. Выносимые социологам «обвинительные заключения» направляются по не совсем точному адресу. Стереотип массового сознания, в соответствии с которым социолог – это человек, организующий опросы общественного мнения, неверен. Во-первых, изучение общественного мнения – это лишь один из инструментов социологии. Хотя инструмент очень важный, более важный, чем в других социальных науках. Во-вторых, изучение общественного мнения – это не только опросы. Для него используются и другие, в том числе качественные методы, не связанные со столь знакомыми всем процентами опрошенных. Но случилось так, что изучение общественного мнения отпочковалось от научной социологии, выделилось в самостоятельную прикладную отрасль, а затем превратилось в целую мощную индустрию. Ошибочность прогноза на американских президентских выборах 2016 года лишний раз показала ошибочность случившегося «развода» между социологической наукой и индустрией опросов. Службы изучения общественного мнения делали свои прогнозы без привлечения глубокого научного анализа социальной среды. Может быть, они и хотели прибегнуть к такому анализу, шире использовать качественные методики, но заказчики, главным образом СМИ, такой возможности им не давали. Важны были сенсационные обновления и сравнения процентов. При этом общество оставалось глухим даже к робким ремаркам исследовательских агентств о том, что сравнения в диапазоне одного-двух процентов находятся в переделах статистической погрешности. Социология, как и политика, как и экономика, как и культура, стала жертвой доминирующих в современном обществе упрощенчества и торопливости.

3. Тем не менее, непредсказанная победа Трампа все же свидетельствует о серьезных проблемах в методологии прикладных социологических исследований. Все еще не решен в полной мере вопрос о статистическом регулировании неоткровенности респондентов, связанной с конформизмом. Поясним. Классик массовых опросов Элизабет Ноэль (мне посчастливилось побывать в организованном ею знаменитом Институте демоскопии в Алленсбахе на юге Германии) открыла так называемую «спираль молчания». Многие люди стесняются высказывать мнения, которые, на их взгляд, противоречат общественному мнению. То есть, стремятся либо дать социально одобряемые ответы, даже если они не совпадают с их взглядами и намерениями, либо предпочитают промолчать, «затрудниться ответить». Американскому общественному мнению, как известно, СМИ упорно навязывали убежденность в победе Клинтон. К «спирали молчания» примыкает стеснение солидаризироваться с одиозным политиком, даже если человек намерен его поддержать. В России это долгое время сказывалось на прогнозах относительно Жириновского. Теперь подобный синдром, но гораздо более масштабно, проявился в отношении Трампа. Все эти моменты хорошо известны, но специалистам по общественному мнению СМИ не дают делать необходимых оговорок, а надежный механизм статистических поправок на «скрытность и неоткровенность» пока не создан.

4. В продолжение предыдущего тезиса скажу отдельно о проблеме отказов респондентов от опроса, которая сегодня очень остро стоит перед методологией и практикой изучения общественного мнения. В число отказников чаще попадают недовольные, обозленные, т.е. представители того самого «протестного электората», который хорошо известен в постсоветских государствах, но до последнего времени не проявлял себя в Соединенных Штатах. Теперь американский протестный электорат одновременно проголосовал за Трампа и против политического истеблишмента, уклонившись в существенной своей части от электоральных опросов. Не забудем и о возможных демографических искажениях выборки. Ведь Трамп – кумир «рассерженных мужчин», а в опросах гораздо более охотно участвуют женщины.

5. Перечисленное выше – это вопросы социологической тактики. Социологическая стратегия же вновь столкнулась с ключевой проблемой последних десятилетий: нельзя заставлять респондента выступать экспертом по отношению к самому себе. Современный человек, перегруженный информацией и во многом ушедший в пространство виртуальных коммуникаций, зачастую не осознает и даже не предвидит собственных действий. Относительно успешно проблема «нового понимания» человека решается сегодня в маркетинговых исследованиях. В социально-политических, особенно в электоральных,  исследованиях,  еще многое предстоит сделать.

6. Наконец, об обвинениях социологов в предвзятости и ангажированности. Здесь буду категоричен. Ни одно уважающее себя профессиональное исследовательское агентство не пойдет на изменения или искажения цифр в результатах опросов. Однако исследователи зачастую бессильны перед интерпретацией данных политиками и масс-медиа.

Итак, победа Трампа не означает поражения социологии, тем более поражения «всемирно-исторического», каковым его пытаются подать. Просто социологи должны получить, а точнее, завоевать возможность доносить до общества результаты исследований во всей их сложности и неоднозначности.